Джазовый портал

Мы вступили в эпоху личных открытий. Может быть, запоздало, хотя делать открытия никогда не поздно. Мир оказался не таким, каким он был описан в навязанных нам учебниках жизни. Рассеивается мгла вокруг нас, и нам, нашим глазам, нашему разуму приоткрывается подлинная суть вещей. Теперь мы будем заново открывать для себя то, что давно казалось ясным и понятным. Мы впeрвые глубоко, буквально на бытовом, чуть ли не на биологическом уровне осознали, что живем в стремительно меняющемся мире. Привычное предстало незнакомым, а знакомое обернулось совершенно неожиданной стороной. Так привлек вдруг наше особое внимание и джаз, эта десятилетиями окружавшая нас музыка, кем-то злобно отвергаемая, кем-то до фанатизма обожаемая, но всегда бывшая просто одним из многих музыкальных жанров. Внешне это выразилось в том, что стало престижным интересоваться джазом, обнаруживать знакомство с этой музыкой. Приглашать джаз-ансамбли на презентации. Ходить в джаз-клуб. Подряжаться вести джазовые передачи. Свидетельствовать о гонениях на джаз, о пластинках на ребрах и об исключении из комсомола за слово "буги-вуги".А в глубине, на дальних рядах и интеллектуальных галерках заговорили о роли джаза в становлении и раскрепощении личности, о его значении для свободного и интеллигентного человека, о его противостоянии диктатуре и тоталитаризму, о его пользе для музыкального развития детей, об особом месте джаза в музыкальной культуре. Давайте остановимся и подумаем, что же такое джаз, вдруг мы что-то о нем не знаем?"Ах, знаете ли вы, как прекрасен диксиленд, веселое пыхтение первых на земле автомобилей, белозубый гигант, вращающий тросточку, белый в синюю полоску пиджак, сиреневые брюки",- писал молодой Вася Аксенов, поэт джазовых бегемотов. Представить себе, что мы что-то не знаем о джазе, очень трудно. Всем известно, что джаз - это импровизация. А что такое импровизация? Ну конечно, спонтанное, мгновенное сочинение, сочинение без подготовки. В гоголевские времена под этим словом понимали просто вранье без удержу. Теперь мы часто слышим это слово с экранов, когда нам хотят рассказать о непродуманных действиях.Сразу вспомнил я дебаты 50-х годов в нашем композиторском ареопаге. "Импровизация, говорите?! Композитор мучительно творит дома, а тут, прямо на сцене, раз-два и готово? Да и вообще, не стыдно ли выносить свои эксперименты и экспромты на публику?"Сочинение без подготовки? Ох, и дурят же нашего брата...Я люблю аналогии простые и хорошо знакомые. Например, музыка и словесность. В обеих этих областях существуют художественные произведения. У каждого произведения есть начало и конец, есть форма, в которой заключено содержание. У произведений есть авторы. Произведения можно пронумеровать, произведения - объекты. Их даже, - Господи, прости,- можно продать или купить. Но в обеих этих областях есть и другие явления, которые тоже воздействуют на нас эстетически, художественно, но они не нумеруются, то есть не являются объектами. Обобщенно их можноназвать играми. В игре нет автора, а есть партнеры. Содержание игры - не в результате, а в процессе. Не зря говорят - игровой момент. Игра складывается из таких моментов. Примеров игр множество. Но перед темкак рассуждать об играх применительно к музыке, отправимся ваналогичную область словесности.

Представьте, что у вас с кем-то оживленный разговор. Покончив содной темой, вы по своей воле или воле собеседника переходите кдругой. Беседа развивается непредсказуемо. У нее нет сюжета, тутглавное - не форма, а мгновение, переживаемое вами совместно ссобеседником. Сам процесс, переход от одного момента к другомупоглощает вас целиком. Вы можете изменить ход этого процесса,продлить или окончить его в любую минуту. К вашему разговору всегдамогут подключиться другие люди, и он пойдет по другому пути. Это -игра. Представим теперь, что ваш разговор застенографирован и отдан наисполнение актерам, загримированным под реальных собеседников. Чтобывсе было в точности. Записанная беседа будет воспринята актерами каккем-то сочиненная пьеса, которую им надлежит исполнить. У пьесыпоявился сюжет, заранее известный ее участникам, который они уже немогут изменить . И к их диалогу уже никто не может подсоединиться, впьесе это не предусмотрено. При исполнении определенная доля игрыостается, но эта игра уже совсем другой природы - это играактерская, ее цель - сделать исполнение максимально правдоподобным. Сущности беседы и пьесы принципиально различаются. А внешне, состороны, они будут выглядеть тождественно. На этом примере, как я надеюсь, можно почувствовать грани, которые,с моей точки зрения, должны были бы отделять три различныхискусства, три совершенно разных вида художественной деятельности -импровизаторство на одной стороне и сочинительство сисполнительством на другой. Если бы заново придумывать термины, то ялично исходил бы из такой модели. Если человеку никто не отвечает, он может врать сколько угодно. Еслиже двое или несколько людей разговаривают, то даже если вы непонимаете их язык, вы можете поручиться, что друг друга они отличноразумеют. Перенесем это на музыку, и поймем, что уже сам фактсуществования и функционирования ансамбля импровизаторов естьдоказательство содержательности каждого импровизационноговысказывания. Иными словами, импровизация (в том виде, как я этоттермин определяю) - всегда содержательна. Мало того, это содержаниеспособно управлять поведением партнеров по ансамблю. Благодаря этомувзаимоуправлению партнеров ансамбль слаженно звучит и безпредварительно написанной партитуры и даже без репетиций.Завсегдатаи знают, как рвется народ на джем-сешн, где неизвестно,кто с кем и что будет играть. Это у кассира в кинотеатре можно спросить, про что фильм и чем онзакончится. У входа на стадион таких вопросов не задают. Тут совсемдругой интерес. Из только что прочитанного не следует делать вывод, что в джазекроме "взаимоуправления партнеров" ничего не происходит. Джаз - одноиз самых эмоциональных искусств, способное в своих лучших образцахбудить те же струны внутри нас, как и другие великие искусства.Великие джазмены - не только великие личности и игроки, но и великиеартисты и музыканты. Просто, покоряясь их магии, не помешает знать,что под ней все настоящее. Для того и нужны партнеры, чтобы играбыла честной. В джазе не бывет шулеров. Может быть именно потому, что джазмены заняты "взаимоуправлением",они не манипулируют нами, нашим общественным сознанием. Подлинныеджазмены принципиально не могут быть "инженерами человеческих душ".Один из таких "инженеров" сравнил художественную удачу с забиваниемгола и именно поэтому от него естественно было получить информацию,что артисты джазовые, уходя за кулисы и развязывая тугие бабочки,лояльно поют русские народные песни. Кстати, почему у артистовджазовых тугие бабочки? Потому что джаз - музыка толстых? Или у нихнакачана шея? Может, поэт встретил люберов? Замечали ли вы, что собеседник после каждого обладающегосамостоятельным смыслом фрагмента вашего к нему обращения адресуетвам легкий кивок? Это означает, что он адекватно понял вашу мысль ивы можете переходить к изложению следующей. Если бы тот же человекслушал не ваше к нему обращение, а, скажем, произведениесловесности, например, стихотворение, то пока вы не окончили чтения,он бы не подавал вам никаких сигналов, то есть как бы не вмешивалсяв произносимый текст, а свою реакцию на услышанное выразил бы лишьпосле окончания вашего выступления. Это должно навести нас на весьма непростую мысль, что речь, котороймы пользуемся при общении, и текст, который является носителемхудожественного смысла, обладают принципиально разными свойствами.Художественный текст нерасчленим. Не бывает полкартины, полсимфонии,не живет даже полчастушки.

Импровизаторы-партнеры как бы беседуют на языке, которым владеют всев ансамбле. У этого языка определенная грамматика и определенныйсловарь. Этот язык определяет стиль ансамбля. В джазе такими стилямиявляются в числе прочих диксиленд, мэйнстрим, би-боп, различныемодальные стили. У стилей есть еще множество оттенков, как быдиалектов. Джазмены это прекрасно и мгновенно ощущают в своемпартнере. Для них бесконечно важно, как он слышит происходящее вансамбле, какими мотивами, контрапунктами или аккордами реагирует,подходит ли он им как партнер. Вы чувствуете,- совершенно другие эстетические принципы. Там каждыйавтор стремится найти свое творческое лицо, свою нишу, тут наоборот,партнеры группируются по сходству. Композитор, а особенно композиторв высоком понимании этого слова и предназначения, должен предложитьсвою совокупность выразительных средств, как бы "свой язык", иначеего опус назовут банальным, а его самого эпигоном. А вот в джазе, в фольклоре, в играх понятия эпигона вообще нет.Наоборот. Второго Дмитрия Шостаковича не нужно, а вот второй ЭдуардСтрельцов или Армстронг были бы нарасхват. Нет, вы только вдумайтесь - вся академическая музыка и какой-то тамджаз говорят на принципиально по-разному устроенных языках, хотявнешне очень похожих. Так могут ли эти два мира друг друга понять?По большому счету - да никогда! Приведенная мною модель "беседы и пьесы" легко переносится в областьмузыки, и я полагаю, что читатель может сделать это и без моейпомощи. Но на одной теме я хочу остановиться подробнее. Можно ли сказать, что импровизатор - это композитор и исполнитель водном лице? У каждого композитора своя технология сочинительства. Один уезжаетподальше от городского шума, другому достаточно просто уединиться вкабинете, а есть и такие, которых заводит публика, и они любятфантазировать во время выступления. Согласитесь, есть определенныйзрелищный азарт, когда артист как бы заключает со своими слушателямипари, что он с первой попытки создаст ладно скроенное произведение. Девяноста девять людей из ста назовут такого артиста импровизатором,я же склонен считать его сочинителем-моменталистом. Он ни с кем неиграет, у него нет партнера. Он - автор. Он может беседовать толькосо своим вторым я, которое часто оказывается язычком, спрятанным защеку. Экспромт - не импровизация, а сочинение, только мгновенное. Порой экспромты сочиняются дома, и автор просто дорожит тойестественной небрежностью, которая в них есть и которая служитзнаком искренности. Хотя я, как литератор, и следовательно,сочинитель, знаю, что этого качества можно добиться и тщательнойработой над вещью. Сегодня импровизатор - это таинственно и романтично. Выходишь одинна сцену, закатываешь глаза, напускаешь на фэйс большую загадку и -вперед. Другие с бумажкой или по бумажке, а ты все в уме. Это так жесверхъестественно, как перемножение в уме шестизначных чисел. Такойисполнитель приковывает наши чувства подобно канатоходцу, да и самон испытывает пьянящий подъем - на карту поставлена его репутация.Пусть этот интерес несколько зоологичен, но как показывает жизнь, онустойчив и массов, а это важно для кассовых сборов и профессии.Мне же думается, что фантазировать одному легче, чем по-настоящемуимпровизировать. Не нужно держать ритм. Где загнал, где замедлил -когда один, что за беда! Можно не бояться потерять или сменить долю.Вылететь из квадрата. Никто не оспорит. Не мешает партнер. Свобода!Не потому ли столько у нас одно время появилось пианистов-солистов,выступающих со "спонтанными импровизациями" - Чижик, Пташко,Газаров, тот же Курехин. Даже искусному джазмену Алексею Козловудоводится иногда играть соло на саксе на фоне заранее составленнойфонограммы. Это как знаменитый разговор Утесова с патефоном, накотором крутится пластинка с предварительно записанными им же самимрепликами. А с чем еще глашатаю джаза выйти на три минуты в сборномполитконцерте в Доме Кино? Серьезный консерваторский музыковед, если скажет в приличномобществе про импровизацию, то либо взгрустнет о позабытом умениисыграть каденцию, либо прочтет панегирик Баху, часамимузицировавшему за клавишами. Без нот! О подлинном искусстве музыкального диалога, совместногомузицирования можно говорить только с фольклористами да соспециалистами по восточным, устным культурам. Джаз в нашем обществе- островок устной культуры в океане письменности. Джаз - территориясовсем иной эстетики в окружении абсолютно других критериев иправил. Так что импровизация - совершенно особое искусство, а не простоособая технология сочинения. И джаз - жанр музыки совершенно особый.Таковым, я думаю, его и следовало бы считать. А идя на компромисс,иметь в виду. Ну, а теперь скажите, так ли уж важно цепляться за эту импровизацию,предпочитая этот признак критериям художественного совершенства,мастерства, безукоризненности отделки? Старики помнят приезд в нашу страну американской труппы"Глобтроттерс" - этакого виртуозного баскетбольного театра. Труппаразделялась на две команды, которые разыгрывали матч по заранеерасписанному сценарию, с заранее заготовленными и отрепетированнымиситуациями и трюками. За исключением тех умников, которые назвалиэто гримасой буржуазного профессионального спорта, зрители ввосторге принимались по привычке болеть за ту или другую команду,между тем, как самим артистам-атлетам был заранее известен финальныйсчет. А выглядело это настоящей игрой, игрой невиданной, суперигрой!Как же нам понять, где игра, а где симуляция игры? Находясь в зале,нельзя отличить живую беседу от разыгранной пьесы, а импровизацию отзаученного соло. Но как и в словесном варианте, в факте живой игры,в факте импровизации можно убедиться лишь став партнером,подключившись к разговору, попытавшись стать его участником. Короче, хочешь узнать, джаз это или нет, бери тромбон, садись кчувакам, и тебе все станет ясно. Я понимаю, что никто моему совету не последует. Прежде всего я сам -я на тромбоне не играю. И ни на чем другом тоже. Поэтому мне, как ивсему интересующемуся человечеству, остается распознавать джаз поего внешним признакам, а об остальном бесконечно спорить. У разных групп населения относительно этих признаков мнения разные.Очень многие считают, что джаз - это когда саксофоны, тромбоны итрубы садятся один за другим уступами, а в центре - барабанщик. Тутмне нечего возразить, все верно, я согласен, хотя временамивозникают трудности. Несколько лет назад наш уважаемый ОлегЛундстрем объявил, что его оркестр перестает быть эстрадным истановится джазовым. При этом состав не изменил, а только уволилвокалистов и заказал аранжировки Долгову. Когда к нам приехалЭллингтон, Утесов ему отрекомендовался, как первый и главныйджазист. А когда другие джазисты (но не главные и не первые)поступали к нему в оркестр, то условием было - никакого джаза. Было такое время: совершалась какая-нибудь левацкая акция, и всекосили под стиляг и джазменов. Потом наезжала комиссия, и всестановились лояльными советскими гражданами. Сегодня их можно узнатьпо рассказам, как они боролись с режимом с помощью джаза. Ктодействительно боролся, тот не дожил. Зоркие люди подметили, что джаз можно узнать по большой ударнойустановке, которой нет ни в духовом, ни в симфоническом. Каким-тообразом это докатилось до партийного руководства тогдашней культуройи было ему большим подспорьем в практической работе, но не помешалочуть ли не до 80-х годов путать джаз с роком. А надо рассуждать проще: если заиграли "Чаттанугу", это джаз, если"Твист Эгэйн" - рок. Если громко, значит джаз. Если еще громче -рок. Сидят - оркестр. Стоят - ансамбль. Длинные волосы - рокер.Борода аккуратно подстрижена - джазмен. Запущена - авангардист. Театральная и телевизионная элита часто полагает, что джаз - это когда двое-трое артистов играют на недорогих духовых инструментах нечто такое, отчего в голове заводятся интересные мысли. Джаз - это способ поумнеть. Короче говоря, джаз это то, что называют джазом, если никто при этом не возражает. Джазменом может стать каждый, кто не претендует на иное. А может, не надо ломать голову с этой чертовой импровизацией, дело-то простое: хорошая музыка лучше плохой. Репетиции для артистов не дураки придумали. И глобтроттеров приятней смотреть, чем иной чемпионат, и заставка к американской баскетбольной телепередаче покруче последующего матча. И не зря придумана профессия режиссера, а чтобы убрать из сценического действия тот мусор, который оставляет обычно после себя течение жизни. Как говорят в музыкальных редакциях Останкино, хорош тот экспромт, который хорошо подготовлен. А тут еще появляются знатоки, которые нам подбрасывают, что в джазе главное свинг, но если вы спрашиваете, что это такое, то вы никогда этого не поймете. Не верите? В одной толстой и черной книге о джазе есть специальный словарик и там сказано, что термином "свинг" обозначают "присущую только джазу полиритмию, несовпадение ритмических акцентов мелодической линии и акцентов основного метра пьесы. Напряжение и расслабление звуковой материи, раскачивание ритма и противосложение ему придают джазовой музыке упругость, неуклонную пульсацию".

Да, ребята, джаз - дело темное.

Но те, для кого за словами "упругость, неуклонная пульсация" стоят личные слуховые ощущения, приведенное нагромождение терминов не являются пустым звуком. Откуда берется свинг?

Как и пульс, он является признаком жизни.

Джаз - это живая музыка.

Музыкант, импровизируя, высказывается от своего имени, а не выполняет поручения композитора. К слову сказать, само это разделение привычного для нас музыкального производства на два цеха - композиторов и исполнителей - в другом виде искусства выглядело бы кощунственным. Представим себе живописца, который оканчивал бы свою работу не созданием полотна картины, а написанием подробной инструкции, как ее следует рисовать, после чего ансамбли рисовальщиков-исполнителей предлагали бы миру свои прочтения авторского замысла. Ну прямо как в архитектуре, которую называют застывшей музыкой. Живописоведы ночей не спят, то на рентгене картину просветят, то химанализ соскребут, чтобы докопаться, оригинал или нет. А музыковеды вообще без оригиналов работают - и хоть бы что. Зарплата, хоть и маленькая, но идет. И все довольны. Есть вещи, которые мы не передоверяем никому. Своих детей мы делаем сами. Секс - это свинг. Свои убеждения отстаиваем сами. Личность и воля - свинг. Сами строим свой дом. Своя работа - свинг. Любовь, исповедь, мольба, проклятье - тоже. Интенсивное вовлечение свободной воли, страсти сообщает высказыванию качества, которые улавливает лишь чуткое ухо. Помните, как сказала пушкинская Лаура в "Каменном госте":

Слова лились, как будто их рождала

Не память рабская, но сердце...

Джаз возвращает музыке ее самую древнюю и, может быть, главную функцию - быть средством человеческого общения. Именно в таком общении, начавшемся на заре человеческой культуры и длившемся вплоть до нового времени, в каждом народе сложилась своя национальная система музыкальных выразительных средств, музыкальный язык, подобно тому, как в процессе словесного общения родился язык, на котором говорит народ.

Так и на музыкальном языке - сначала говорили.

Когда люди заявляют, что им джаз непонятен, это очень тревожный знак. Джаз-то, как я постарался доказать, основан на владении языком музыки, то есть на слухе, только на слухе и ни на чем другом, кроме слуха. Непонимание джаза - симптом музыкальной глухоты, невладение им - признак музыкальной немоты. Джаз - музыкальная разговорная речь в той же степени, в какой написанную музыку можно сравнить с литературой. Человек, который заявляет, что он понимает классическую музыку и не понимает джаз, похож на того, кто называет себя ценителем стиля Андрея Платонова, но при этом по-русски не говорит. То есть, по сути, джаз - игра, основанная на слышании музыки. Это является как его сильной, так, увы, и слабой стороной. Сильной потому, что отсюда вытекает честность, ответственность, солидность его артистов. Сильной и потому, что джазу не пристало продаваться, кому-то служить, идеологизироваться, иллюстрировать какие-либо тезисы, выполнять социальные заказы. Джаз - это музыка без подтекста. В отличие от романов, симфоний и кинофильмов джаз никогда не рисовал образ врага. На фоне древнейших профессий это плюс. А минус - из-за того, что на сокращающемся пространстве существования музыкального слуха много не построишь. Что значит игра звуков, мотивов, гармоний, ритмов и полиритмов для глухого?

Или того хуже - как у Градского:

Ох, ребята, это мука - чтобы с голосом и слухом

Раздражать народу ухо, пробуждая слух и честь.

Когда я говорю на эти темы, то иногда спрашиваю собеседников, как называется главный, четырехтомный труд Владимира Ивановича Даля. Обычно отвечают "Толковый словарь", реже "Толковый словарь русского языка" и крайне редко вспоминают полное название: "Толковый словарь живого великорусского языка".

Я не знаю, как было у Даля с чувством юмора, но уверен, что с немецкой пунктуальностью и точностью изъяснения было в полном порядке. Все слова в его заголовке по-спартански просты и равнозначимы. Определение "живой" - не тургеневский комплиментарный эпитет, а классификационная категория. Есть язык живой и есть язык мертвый. Это словарь живого языка. Великий датчанин собирал его в устной речи, но не в книгах, не в творениях писателей. Сфера общения, устная стихия - вместилище живого языка. Письменный мир, печатный или рукописный - от вавилонской клинописи до пламенных строк, посланных возлюбленной или в газету - языковое кладбище.

"Мертвое царство слов", - сказал Гоголь.

"Звук умирает в нотном тексте", - подтвердил Шнитке.

И не потому ли Европа так влюбилась в джаз, что он принес с собой в ее помертвевшую музыку дыхание жизни? Вместе с тем композиторский цех, в нашей, единственной в своем роде стране, подмял под себя и нарек вторичными, второстепенными другие, исполнительские музыкальные искусства (как законодательная советская власть всегда стремится узурпировать исполнительную). Попытки учредить союз музыкантов, союз джазменов наталкивались на звериное противодействие совкомпозиторских бонз. И тогда ухватистый Юрий Саульский придумал, как стать во главе джазового движения - принимать в ряды монопольного союза отдельных джазменов из числа руководителей джаз-ансамблей. Как композиторов-практиков без академического образования. Возникла джазовая номенклатура. От этой сделки была обоюдная выгода. Членство в творческом союзе, пусть объединяющем деятелей совсем другого искусства, давало определенные привилегии. А джаз оказался под чужим зонтиком.

Пока в музыке мощна устная сфера, музыка жива. Осталась одна письменная - она мертва. Мертва латынь, на которой не говорят.Мертвый язык не родит новых слов. Мертвый язык не связан с человеческими чувствами, а потому не способен нести художественное содержание. Слова мертвого языка хороши лишь для языка науки, но не искусства. Потому-то я и думаю, что Большая Музыка все равно пройдет в свое будущее лишь по джазовому мостику. Джаз спасет ее. Я устал писать о музыке и хочу сказать о жизни. Наша жизнь, как и вся история человечества, дается только раз и не знает черновиков. И в джазе нет второй попытки. До джаза музыка моделировала авторитарную модель общества: как Бог един и царь един, так один автор, один дирижер, один артист и - мы, слушатели, зрители, паства. Автор волен, а значит своеволен и властен. Он сам пишет для себя и нас законы. Джаз - модель той райской жизни, когда нет другой власти, кроме строгих и справедливых законов, написанных до нас. Джаз - это встреча и диалог культур. Первые искры джаза были высечены из столкновения европейской и африканской традиций на американском материке. Теперь на палитре джазменов все музыкальные краски мира. Потому мне казалось, что джаз имеет исключительно интересное будущее в нашей стране, единственной стране, занимающей обширные пространства на двух континентах, где гнездится такое количество корней разнообразнейших национальных музыкальных культур. Джаз - это модель мира, где все основано на взаимодействии, где есть простор, а не товар, где человек говорит за себя и отвечает за себя. Свободная музыка для свободных людей. Джаз ненавидят любые противники свободы.

Джаз - это отображение мира постоянно меняющегося, мира, описания которого моментально устаревают, то есть того самого, в который мы сегодня вступили. Некоторые еще недавно называли мир с такими свойствами эпохой победившей научно-технической революции. Когда надо действовать не по инструкциям, а по своему разумению. Джаз - это музыка тех, кто привык думать и решать сам. Музыка от первого лица. Новые школьные учебники из серии "Свободный ум" впервые ставят перед учителем задачу в игровой форме привить детям правила речевого поведения. Джаз? Джаз.

Джаз - это и модель счастья. Если протяженность тропинки от рожденья к смерти измеряется числом счастливых мгновений, то джаз помогает продлить ее. Ибо нет большего счастья, чем пронзающее вас мгновение единения одиноких сердец.

Мне не хочется думать и писать о жизни, я закрываю глаза и слышу низкий шепот тенор-саксофона, дальнее пение высокой трубы с сурдиной и то приближающиеся, то удаляющиеся шаги контрабаса. Дымок сигареты, стакан виски со льдом или пива, темный сгорбленный силуэт погруженного в себя трубача... Одинокое сердце и тело бессчетных постелей...