Размышляя о Ките Джарретте
Прежде всего я бы не хотел повторяться, ведь столько написано о нем. Интерес к нему заслужен. Джарретт - это целый мир, и о такой индивидуальности, всю жизнь ищущей свой голос, пишут обычно критики. Я же попробую поделиться тем вдохновением, которое я получил от встречи с его талантом как музыкант.
В отличие от тех, кто-либо обожает его каждую ноту, либо отвергает всю его эстетику, я часто с интересом и некой осторожностью пытался и пытаюсь понять и почувствовать Джарретта как живого человека со всей его страстью и невероятной трудоспособностью, данными богом. Его искренность и максимальная отдача дорогого стоят. Его энергия не может не подкупать, однако кажется, что его личности слишком много. Хочется иногда музыки, а не Джарретта. Эго никогда не помогает нам, хотя стимулирует как допинг невероятно.
Иногда хочется, чтобы Китт расслабился, как он это делает в его знаменитых балладах, где налицо проявляется весь его талант певца. Баллада ведь душа джаза. Чувствуется, что в лучшие минуты музицирования с партнерами он становится пустым, как бамбук. Он к этому процессу как будто имеет мало отношения. Эта Божественная Энергия переливается через край. И тогда случается непредсказуемое. Божественное не предугадаешь - ему нужно просто уступить место и забыть себя.
С другой стороны, мне кажется, что он, будучи опытным музыкантом и почти фанатично веря в силу импровизации, иногда теряет некую дистанцию, и это мешает ему осознать целое в процессе спонтанного музицирования. Может быть, это и ведет к его гиперреактивности, так знакомой нам всем. Не знаю...Здесь я замечу, что на мой взгляд, его спонтанные соло часто утомляют своей однообразностью, так как при отсутствии партнеров не может родиться разговор. Уверен, что по природе своей джазово - импровизационные музыканты, а Китт один из них, сродни фольклорным, и их главная сила - это не монологи или рециталы, а музицирование и обмен энергиями. Возможно, поэтому музыканты его трио так часто говорят о силе трансмедитационного погружения, которое испытывали в лучшие моменты. Ну, конечно, в этом вся суть "грува". Они это называют "оказаться в зоне и отдаться''.
Думаю, мало в мире интересных
сольных импровизаторов, которые могут так же равноценно высказываться, как они
делают это с партнерами. По той же причине, мне кажется, слабы и композиторские
работы Джарретта с классическими музыкантами. Его музыка для скрипки, гобоя,
струнных моментально обнажает, на мой взгляд, именно эту проблему. Многие
современные импровизаторы пытались и пытаются писать как "нормальные
" композиторы, и в редчайших случаях это удается органично. Я пробовал
тоже. Но понял на своем опыте, что нужен хотя бы один партнер. Как минимум
один... Однако, наедине с микрофоном все может измениться, и опыт подтверждает
это.
Так случилось, что Китт тяжело
болел и два года не мог играть. Даже в таком состоянии он не сдался. Он
приобрел опыт глубокой интимности. Для Китта этот период стал рентгеновским
снимком его души. Нечто похожее испытал и я, когда разговаривал с микрофоном
как с живым собеседником (СD
"At home" ECM). Огромную роль в работе над выпуском дисков Джарретта
в течение всех 30 лет сыграл Манфред Айкер. Сотни живых концертов были
записаны. Многие из них не выпущены. Это, несомненно, великий стимул, который
повлиял очень позитивно на веру Джарретта в собственный голос.
Много лет назад я сделал для себя первый живой эксперимент в Зале Чайковского в Москве. Идеей было сыграть спонтанный сет - отделение, не подготовив ни одной ноты заранее. Мне хотелось не просто поимпровизировать свободно, а сочинять на месте живьем сюитную форму разнообразных композиций не задумываясь. Перед выходом на сцену я сказал себе с юмором: "Главное - не играй, как Джарретт. Ни по содержанию, ни по форме.
Играй маленькие истории. Так он не делает в импровизациях''. Это помогло, хотя стресс был серьезный. Жаль, но этот стресс помешал мне в будущем продолжить подобные эксперименты. Приятно, что сегодня я готов вернуться к сочинительству "On the spot". Современное импровизационное искусство эволюционирует. Это естественно. И здесь понимание психологических особенностей музыкантов может помочь нам увидеть собственную уникальную природу более осознанно. Уверен, что недостаточно просто найти в себе талант. Важно через эксперименты в различных жанрах угадать свою неповторимость. А уникальны все. Не все одинаково любопытны, еще меньше страстных. Очевидно, что мир готов к любым экспериментам как жанровым, так и внежанровым. В разных странах эти процессы разнятся.
Джарретт именно музыкой на стыке жанров возбуждал нас не одно десятилетие. Его широкий кругозор и глубокое погружение в классику, современную музыку, барочную традицию, ну и госпел, конечно, и бибоп позволили ему услышать традиционный джаз свежими ушами. Классику, на мой взгляд, в отличие от Шостаковича, он играет по-студенчески. Однако, его стандарты - это замечательный эксперимент по поиску своего голоса в рамках вечно незрелого прошлого. Это подтверждение того, что творчеству посильно все. Кстати, сам Китт сказал как-то, что его стандартное трио было надеждой на возвращение доброго, не занафталиненного имиджа джаза. В отличие от уважаемого Уинтона Марсалиса, который упорно трудился много лет над ностальгизацией жанра в Америке, Джарретт, конечно, мятежник, его высказывания часто жесткие, однако всегда с любовью к искусству. Его вдохновения вне искусства определяют его эстетический кругозор. Его духовный опыт - это мистики, такие как Гурджиев и мастера прошлого. Именно отражение духовного - есть искусство для него.
Да - искусство только зеркало и может только отражать...К сожалению, мы слишком часто слышим, что музыка отражает не нас, а наши любимые пластинки. И не только в юности. Мне кажется, важно понять, чем Джарретт не похож на других. Прежде всего тем, что своим вокальным отношением к джазовому роялю, он обратил внимание на ту неотъемлемую часть природы инструмента, которая незаслуженно начала забываться. Музыка 20 века этому несомненно способствовала. Наверное, оттого Джарретт так горд своей записью цикла Шостаковича ''24 прелюдии и фуги'', что там есть баланс грува, сарказма, меланхолии, светлой печали и настоящей песенности, к чему он так стремился в своей музыке.
Bill Evans был любимцем многих пианистов. И, конечно, для Джарретта, Bill Evаns был пропитан Шопеном. Арво Пярт сказал, что голос - это единственный естественный и идеальный инструмент. Подтверждение этому я нахожу в легендарных дисках Джарретта и Гарбарека - "Belonging "и ''My song".
Миша!
Потрясающая работа, которая должна быть настольной книгой каждого пианиста. Как часто пересе-каются параллельные прямые в миру Лобачевского, я не только го-тов подписаться под каждым сло-вом и прежде всего насчёт лучших дисков, но Дж. этот тот пианист, ко-торого я, трубач, снимал. (Как раз "Belonging"). И когда стал играть, получилась совсем не та музыка, которая звучала. Я подбежал к магу и стал ещё раз перепроверять.
Нет, ноты те. И тогда я понял, что они имели музыкальный смысл лишь при наличии потрясающего, струящегося саунда, которым обладает Дж.
А твои великолепные метафоры и сравнения:
Баллада ведь душа джаза. Чувствуется, что в лучшие минуты музицирования с парт-нерами он становится пустым, как бамбук. Он к этому процессу как будто имеет мало отношения. Эта Божественная Энергия переливается через край. И тогда случается не-предсказуемое. Божественное не предугадаешь - ему нужно просто уступить место и забыть себя.
Для меня как раз то, что Дж. ввёл в джаз сложные тональности, кото-рые не укладываются в (как говорил Есаков Ля-бемоль мажорную гамму, удобную для духовиков). Было по-нятно, что он услышал особый аро-мат этих тональностей и очевидно, что его пьесы в других не прозвучат. Как невозможно представить Лун-ную не в C#m. Это похоже на гитар-ную революцию К. Кобейна, кото-рый ввёл в обиход рока бемольные тональности, не звучавшие прежде на гитаре. (Правда это он сделал с помощь опускания всего строя на пол тона ниже.)
Уверен, что по природе своей джазово-импровизационные музыканты, а Китт один из них, сродни фольклорным, и их главная сила - это не монологи или рециталы, а музи-цирование и обмен энергиями.
Согласен на 100% и меня мало вдохновляют его монологи.
Наверное, оттого Джарретт так горд своей записью цикла Шостаковича ''24 прелюдии и фуги'', что там есть баланс грува, сарказма, меланхолии, светлой печали и настоящей песенности, к чему он так стремился в своей музыке.
Николаева, которая первая исполнила «24 прелюдии и фуги», са-мому Д. Д. считала, что Дж. взял не правильные темпы. Но, мы то зна-ем, что темп – это личное и интимное, и для каждого музыканта свой.
0 коммент.:
Отправить комментарий