Джазовый портал

Сегодня существование эстрадно-джазовых отделений в музыкальных школах - дело обычное, но в начале 80-х годов это было не так. В музыкальных училищах и вузах подобные отделения уже функционировали, но детское эстрадно-джазовое образование ещё находилось в зачаточном состоянии. Работая музыкальным критиком на летнем московском фестивале "Джаз-86", я познакомилась с Ильёй Рахлиным из Минска и Александром Гебелем из Кривого Рога -- руководителями уникальных для того времени детских биг-бэндов. По их словам, стимулом к организации подобных оркестров стало желание способствовать созданию специализированных детских отделений в музыкальных школах. Надо отметить, что в некоторых из них уже появлялись классы игры на эстрадном фортепиано, электрогитаре, бас-гитаре, саксофоне, ударных инструментах, и даже ансамбли и биг-бэнды (как, например, в Ростове на Дону), но существовали они в изоляции и на положении "пасынков". Первым таким примером в Москве стала школа им. И. Дунаевского. Там сложилась весьма типичная для того времени ситуация: закупили инструменты, но не было методической базы, обеспечивающей полноценное обучение. Директор не мог справиться и с конфликтом внутри коллектива: резким непрятием педагогами-академистами самой идеи присутствия эстрадников и джазменов в их рядах. В сентябре 1985 года, пытаясь решить назревшие проблемы, он попросил меня сделать доклад на педсовете, а, затем, предложил организовать у них эстрадно-джазовое отделение, т.к. знал, что я не один год пропагандирую эту идею. Пришлось отказаться, поскольку моя работа в данном направлении уже была связана со школой им. В.В. Стасова.

В последние годы джаз так усложнился, он так много вобрал в себя приёмов современной академи-ческой и этно-музыки, что, кажется, стал понятен только профессорам консерваторий. Особенно отличились в отпугивании слушателей от джаза наши саксофонисты-колтрейнис-

ты, последователи саксо-

фониста Д. Колтрейна, которые готовы часами импровизировать и само-

выражаться и во время их игры ты себя чувствуешь, как трезвый среди пьяных. Им хорошо: они приняли и без конца самовыражаются и балдеют, а тебе не налили и ты сидишь как дурак, абсолютно трезвый, и слушаешь их бесконечное пьяное бормотание типа «Ты меня уважаешь?» Я помню, однажды у меня с колтрейнистами случилась такая же ситуация, как у моего знакомого композитора, который, соблазнившись большими деньгами, согласился писать порно-оперу. А в либретто все сексуальные объекты и действия выражены прямым текстом, типа того, что можно встретить на заборе. Через месяц он, плюнув на все деньги, отказался от проекта, ибо обнаружил, что совсем перестал реагировать на женщин. «А в жизни так мало радости – сказал он мне, - что потеря радости контакта с женщиной делают жизнь пресной и бессмысленной». 

Жизнь одной из самых известных эстрадных певиц России со стороны может показаться праздником. Праздников, конечно же, немало, и созданы они тяжёлым трудом и огромными усилиями. Лариса Долина – самородок. Её «консерваториями» стали подмостки ресторанов и многочисленные концертные площадки по всей стране. Эта певица пробивалась на Олимп собственными силами, и ей повезло, что в нужный момент рядом с ней оказались такие люди, как Анатолий Кролл и её муж – продюсер Илья Спицин. Российская пресса даёт ей очень высокую оценку, называя универсальной исполнительницей, способной петь и эстрадную, и джазовую, и академическую музыку. В истории мировой современной музыки универсальность такого типа я встречала только у инструменталистов. Но, может быть, журналисты правы? Давайте в этом разберёмся. Вначале небольшой экскурс в прошлое певицы.

 1978 год. Сочи. Долина работает в ресторане «Жемчужина» и одновременно участвует в конкурсе эстрадной песни. Один из членов жюри – Анатолий Кролл. Лариса попросилась на работу в его биг-бэнд «Современник». Именно Кролл выявил редкую джазовую природу её одарённости и повлиял на её формирование как музыканта.